В 2021 году прокуратура Акмолинской области обнаружила масштабную схему присвоения льготного дизельного топлива, предназначенного для поддержки сельхозпроизводителей. Тысячи тонн государственного топлива оседали на складах «операторов», назначенных местными властями без конкурса, в то время как реальные фермеры покупали солярку по рыночным ценам. Четыре года спустя механизмы контроля за распределением государственной поддержки фактически не изменились, что означает: схема может работать до сих пор. Документы той проверки, оказавшиеся в распоряжении ФБРК, впервые раскрывают детали системы, превратившей программу поддержки аграриев в инструмент обогащения избранных.
Одним из главных принципов взаимодействия субъектов предпринимательства и государства должны являться законность, равенство субъектов и прозрачность деятельности государственных органов. Однако реальность, как это часто бывает, оказывается кардинально иной. При распределении льготного топлива местные исполнительные органы области систематически нарушали принципы справедливости и равного доступа к государственной поддержке.
Главная проблема заключалась в непрозрачности процедур отбора операторов — посредников между поставщиками топлива и аграриями, через которых и проходит выдача льготного топлива. Вместо открытых конкурсов список «счастливчиков» утверждался заместителем акима области по спискам, присланным районными властями. Никаких документов, обосновывающих выбор, не велось. Критерии отбора отсутствовали. Конкурентная борьба исключалась изначально.
Не удивительно тогда, что операторами становились близкие к власти структуры, а реальные предприниматели получали отказы или вообще не знали о возможности участвовать в программе. Когда бизнесмены пытались разобраться в ситуации, их отправляли по замкнутому кругу от районных акиматов к областному управлению сельского хозяйства и обратно.
Особенно показательна история с ТОО «PetroRetail» в Жаркаинском районе. Компания подала заявку на участие в программе в феврале 2020 года, но получила отписку от районного акимата, где заявили, что вопрос не входит в их компетенцию и посоветовали обратиться в областное управление. В области же ответили, что операторов определяют районы. Классическая бюрократическая карусель.
Аналогичная ситуация произошла и с ТОО «Каз-Шер и Компания» в Сандыктауском районе: заявку просто проигнорировали. А в Атбасарском районе предприниматели прямо заявили прокуратуре, что процедура отбора операторов была непрозрачной и их интересы не учитывались.
Не менее абсурдной была система формирования списков получателей топлива. В двенадцати районах области чиновники вообще не стали заморачиваться со сбором заявок от фермеров. Вместо этого они составили списки на основе статистических данных о посевных площадях, фактически назначив получателями тех, кто даже не подозревал об участии в программе.
Степногорск стал хрестоматийным примером такого подхода. Чиновники составили список из 15 хозяйств, которым якобы нужны 130 тонн дизтоплива. Оператор исправно закупил весь объём по льготной цене. Но к нему обратились всего два хозяйства и вывезли лишь 13 тонн. Остальные 117 тонн так и остались у оператора, который фактически получил возможность перепродать государственное топливо с огромной наценкой.
Руководитель ТОО «Акбай Мермухан», обрабатывающего на тот момент самую большую площадь в регионе — 1350 гектаров, признался следователям, что покупает дизель по рыночным ценам и вообще не знал о существовании льготной программы. Никто из чиновников не удосужился его проинформировать, хотя именно такие крупные производители должны были стать основными бенефициарами государственной поддержки.
Но и это ещё не всё. Прокуратура обнаружила включение в списки получателей организаций, которые вообще не занимаются сельхозпроизводством. Например, агротехнические колледжи получили дизтопливо якобы для работы на учебных полях. При этом продукция с этих участков шла исключительно на внутренние нужды учебных заведений, а не на рынок.
В итоге из 813 сельхозпроизводителей, включённых в областные списки, значительная часть так и не обратилась за топливом в течение посевной кампании. У операторов осталось нереализованным 3487 тонн дизеля, который они получили по льготной цене якобы для нужд фермеров. Эти тонны топлива потом можно было спокойно продать по рыночным ценам, получив сверхприбыль за счёт государственного бюджета, которая составила бы больше 185 млн тенге.
Так как же могло случиться, что столь масштабная программа распределения льготного дизельного топлива обернулась рядом нарушений, недовольства со стороны сельхозпроизводителей и неэффективным использованием ресурсов? Возможно, одна из причин кроется в том, что, разработав общую концепцию поддержки аграриев, министерство сельского хозяйства в дальнейшем фактически дистанцировалось от контроля за её реализацией.
Как бы то ни было, схема получилась идеальной. Центральные власти получают политические дивиденды от запуска программы поддержки, местные чиновники торгуют доступом к льготному топливу, а операторы обогащаются за счёт неиспользованных объёмов. Единственные, кто остался в проигрыше, — реальные сельхозпроизводители, которых эта программа и должна была поддержать.
Честные фермеры, не попавшие в списки избранных, вынуждены нести дополнительные расходы на топливо, что снижает их конкурентоспособность. Одновременно создаются неравные условия для бизнеса: одни получают господдержку, другие — нет, причём критерии отбора никому не известны. Доверие аграрного сообщества к государственным программам подорвано. Зачем подавать заявки и тратить время на бюрократические процедуры, если решения принимаются в кулуарах? Зачем верить обещаниям поддержки, если реальную помощь получают только приближённые к власти структуры?
Прошло уже четыре года с момента этой проверки, но системных изменений, как мы видим, так и не произошло. Механизмы распределения государственной поддержки остались такими же непрозрачными. Критерии отбора получателей по-прежнему неясны. Контроль за использованием бюджетных средств остаётся формальным. А значит, схемы обогащения за счёт программ поддержки сельского хозяйства могут действовать и сегодня.
Ситуация в Акмолинской области — лишь верхушка айсберга системной проблемы межведомственной координации, которая проявляется по всей стране. Об этой проблеме редакция ФБРК толкует из материала в материал, из серии в серию. Это видно и в саботаже государственного контроля при проверках (если таковы проводились) несанкционнированных свалок, и в так называемой защите водных ресурсов на примере протоки Бухарка, и и в том, как госслужащие попросту избегают своих обязанностей, что совсем недавно ярко продемонстрировали в департаменте по управлению земельными ресурсами (ДУЗР) той же Акмолинской области.
Отсутствие единых стандартов работы, чётких процедур и независимого мониторинга превращает любую государственную программу в лотерею. Выиграют ли от неё те, кому она предназначена, или деньги уйдут в карманы посредников — зависит исключительно от добросовестности местных чиновников. А на неё, как показывает практика, полагаться не стоит.
Редакция ФБРК направила официальные запросы в профильные ведомства, дабы узнать, как ситуация выглядит сегодня.
Продолжение следует...