На конференции CITES в Самарканде 5 декабря 111 стран проголосовали за снятие нулевой экспортной квоты на рога сайгака из казахстанской популяции. Решение, которое власти преподносят как триумф природоохранной политики, на деле завершает период, полный противоречий, закрытости и вопросов без ответов.
Генеральный секретарь CITES Ивонн Игуэро мотивировала решение впечатляющей статистикой: численность сайгака в Казахстане якобы выросла с 21 тыс. до более 4 млн особей. Против выступили лишь семь стран, включая Монголию. Министерство экологии Казахстана заверило, что доходы направят на сохранение биоразнообразия и восстановление экосистем.
Отметим, что с июля по ноябрь 2025 года в Казахстане уже изъяли около 196 тыс. сайгаков. Туши передали местным переработчикам.
Редакция ФБРК начала отслеживать последнюю кампанию по «изъятию» сайгаков еще в феврале 2024 года, когда минэкологии впервые озвучило намерение получить разрешение на продажу рогов.
К маю, когда ведомство стало рапортовать о якобы рекордных показателях численности, мы публиковали материалы о возможных экономических мотивах такой политики. Рога степной антилопы традиционно высоко ценятся в азиатской медицине, особенно в Китае, где им приписывают целебные свойства.
27 июня Казахстан подал официальную заявку в Секретариат CITES. Произошло это незадолго до официального старта кампании по массовому изъятию сайгаков, которая началась в июле. Государство тогда заявляло о планах изъять до 750 тыс. особей.
Научные данные, обосновывающие необходимость столь беспрецедентного вмешательства, так и остались недоступными для общественности. Ведомства метались между формулировками: то ссылались на авторские права, то на служебную тайну. Параллельно ФБРК фиксировал случаи незаконной торговли мясом сайгаков - теневая сторона кампании.
Напомним, что в 2023 году страна уже проходила через кампанию по отстрелу сайгаков, катастрофические результаты которой признавали (и обещали учесть) даже сами профильные ведомства. Тогда мы документировали разбросанные внутренности животных, забои на автомойках, стихийную торговлю. А в это время министерство разбрасывалось цифрами, достоверность которых вызывала шквал вопросов. Вопросов, на которые так и не последовало внятных ответов.
В 2024 году сценарий повторился с пугающей точностью, только масштабы его выросли. Министерство экологии методично лишало общественность любых инструментов контроля. Биологическое обоснование скрывалось за бюрократическими отговорками, пока чиновники монотонно транслировали одни и те же цифры, словно заезженную пластинку.
Запросы игнорировались, открытая научная дискуссия не допускалась, критические голоса отметались.
Теперь государство получило международную санкцию на то, чтобы превратить природоохранную кампанию в коммерческое предприятие. Разумеется, это источник дохода - никто не спорит. Но цена вопроса выходит далеко за рамки экономики.
Абсолютная закрытость процессов, касающихся общественных интересов. Систематическое игнорирование запросов граждан. Отказ от элементарной прозрачности под предлогом служебной тайны. Всё это симптомы не природоохранной политики, а чего-то совершенно иного.
И вот здесь возникает теперь уже главный вопрос, от которого невозможно отмахнуться. Кто будет контролировать продажу рогов на международном рынке? Кто гарантирует честность в распределении прибыли? Те же органы, что «обеспечивали» открытость кампании по изъятию? Те же чиновники, что отказывались предоставить научные обоснования, ссылаясь на авторские права и служебную тайну?
История с сайгаками давно перестала быть просто природоохранной темой. Это идеальная иллюстрация того, как работает система без общественного контроля.
Не случайно основатель ФБРК Кирилл Павлов теперь входит в состав Международной общественной комиссии по вопросам соблюдения принципов Орхусской конвенции. ФБРК готовит судебный иск к минэкологии о нарушении права на доступ к экологической информации, гарантированного этой конвенцией.