Когда недропользователи превращают более 640 000 кв. м прибрежных земель реки Урал в промышленную зону для добычи песчано-гравийной смеси, возникает закономерный вопрос: что делают государственные органы для защиты одной из главных водных артерий Казахстана?
Редакция ФБРК направила официальные запросы в профильные ведомства, чтобы разобраться в ситуации.
Жайык-Каспийская бассейновая инспекция в своем ответе отмечает ограничения своих полномочий. Они сообщают, что в рамках запроса СМИ «открыть проверку не представляется возможным». Вместо конкретной информации о деятельности компаний, разрабатывающих речное дно Урала, инспекция перечисляет нормативные акты и указывает на роль местных исполнительных органов.
Инспекция напоминает о существовании Постановления акимата Западно-Казахстанской области от 24 февраля 2017 года, которое определяет водоохранные зоны и полосы. При этом ведомство уточняет, что «проведение экологической экспертизы при оформлении участков в водоохранных зонах не входит в компетенцию Инспекции», что указывает, как минимум, на фрагментированность контроля за экологической безопасностью водных ресурсов.
Министерство водных ресурсов и ирригации, в свою очередь, поделилось с нами гидрологическими данными. По информации ведомства, за последние годы наблюдалось крайне неравномерное водоснабжение реки: период маловодья с 2018 по 2022 год, когда сток составлял всего 4,3 куб. км, сменился рекордным 2024 годом с 19,8 куб. км.
Министерство рапортует о «Единой дорожной карте» сотрудничества с Россией и «совместных исследованиях гидрологического режима», но ни слова о том, что происходит непосредственно в русле реки на территории Казахстана.
Показательно, что ведомство переносит фокус на трансграничное сотрудничество с Россией, упоминая, что «основной приток реки Жайык формируется на территории Российской Федерации (70%)». Это создает крайне удобную позицию: если что-то не так с рекой, то не исключено, что проблема на российской стороне.
Между тем, пока чиновники обмениваются отписками и занимаются мониторингом, компании-разработчики продолжают извлекать прибыль из эксплуатации речных ресурсов, вкладываясь в методичное разрушение речной экосистемы.
А самое интересное, что никто как будто бы конкретно и не отвечает за комплексную оценку воздействия промышленной деятельности на реку Урал. Бассейновая инспекция лишь «согласовывает акты выбора земельных участков», но не контролирует последствия добычи. Министерство следит за количеством воды, но не за тем, что происходит с руслом реки.
В результате складывается тревожная ситуация: каждое ведомство формально выполняет свои функции, но никто не несет ответственности за судьбу реки в целом. И пока государственные органы перебрасывают ответственность друг на друга, бизнес продолжает извлекать природные ресурсы, необратимо меняя облик одной из важнейших рек Казахстана.
Если ситуация продолжится в том же духе, то через десять лет аналитические отчеты о качестве и количестве воды могут стать просто бессмысленными — потому что реки, в ее нынешнем понимании, может просто не остаться.
В следующей части редакция ФБРК рассмотрит, как ситуацию с рекой Урал оценивает министерство экологии и насколько его позиция согласуется с уже полученными ответами других ведомств.
Продолжение следует…
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии